16 июня 2021 г стало известно, что министр экологии от левой партии МЕРЕЦ Зандберг намерена добиться отмены соглашение с ОАЭ о транзите эмиратской нефти из Эйлата через Ашдод в Европу.
Такой шаг приведет не только к колоссальным финансовым потерям и утрате дипломатических рычагов в Европе. Власти ОАЭ уже намекнули, что отмена соглашения о транзите подорвет устойчивость «Соглашений Авраама».
Решение, очевидно, политическое, но обоснование ему будет экологическое — защита эйлатских кораллов и всего Эйлатского залива. Вот давайте разберемся с экологической составляющей проблемы.
Часть 1. Готовы ли Минэкологии и компания EAPC, она же КАЦАА, к росту количества разгружаемых танкеров?
Текста соглашения я не видел, поэтому воспользуюсь пересказом публикации издания «Калькалист», опубликованном 11 мая, еще при старом министре экологии. Даже в этом тексте видны недоговоренности и акценты. Сперва текст, потом он же, но с комментариями.
Защита эйлатских кораллов от разлива нефти будет готова через два года
Первые танкеры с нефтью из ОАЭ уже начали заходить в порт Эйлата, однако программа защиты эйлатских коралловых рифов на случай разлива нефти будет готова только через два года, сообщает «Калькалист».
В рамках договора о поставках нефти через Израиль в Европу количество танкеров, заходящих в порт Эйлата, увеличится с 5 в год до 90 в год в течение ближайших 15 лет.
При этом договор был подписан без согласования с правительственными структурами, и без ведома министерства экологии. В связи с этим реализация договора началась до того, как были приняты дополнительные меры на случай разлива нефти.
Минэкологии не имеет полномочий запретить КЦАА увеличивать объемы работы нефтеналивного терминала до принятия соответствующих мер. Специалисты министерства подготовили для КАЦАА список мер, которые должны быть приняты на случай экологической катастрофы, и в первую очередь – для защиты эйлатского кораллового рифа. Меры включают в себя закупку оборудования для мониторинга ситуации в Эйлатском заливе, проведение анализа факторов риска, обеспечение возможности быстрого реагирования и т. д. (конец цитаты)
Начинаем с заголовка. «Защита эйлатских кораллов от разлива нефти будет готова через два года». У читателя может сложиться впечатление, что сегодня эйлатские кораллы беззащитны. Но так ли это?
В Эйлате работает Marine Pollution Control and Response Station — Станция контроля и реагирования на загрязнение моря, подразделение Минэкологии. Судя по отчетам министерства станция оснащена современным оборудованием для борьбы с различными типами загрязнения моря, в первую очередь с нефтяными. Есть специальное судно «Environment II», которое несет оборудование для изолирования и ликвидации пятен нефтепродуктов, имеет 30 кубометров резервуаров для их сбора и систему перекачки собранных нефтепродуктов во внешние резервуары.
И опыт у сотрудников есть. В 1995 году израильские и иорданские специалисты ликвидировали последствий разлива 30 тонн нефти в акватории Акабы и предотвратили серьезный ущерб коралловым рифам.
Министерство часто проводит учение по ликвидации разлива нефти в Эйлатском заливе, в том числе и со сценариями разлива нефти из разгружаемых танкеров. К учениям привлекались армия, флот и авиации. Отрабатывали установку морских заграждений, чтобы не дать пятну распространиться на юг, к коралловым рифам, а также взаимодействие с «Environment II».
Вот отчеты за 2019 г.: 12.06.2019 и 15.12.2019
«Учения по ликвидации разливов нефти — одно из множества мероприятий, которые проводит Минэкологии, чтобы обеспечить готовность Министерства и других органов власти ко всем типам сценариев и событий, которые могут произойти» — написано в отчете. Так почему же министерство в СМИ расписывается в неготовности защитить кораллы в ближайшие два года? И это мы только заголовок прочитали.
Читаем дальше: «В рамках договора о поставках нефти через Израиль в Европу количество танкеров, заходящих в порт Эйлата, увеличится с 5 в год до 90 в год в течение ближайших 15 лет». Почти двадцатикратный рост. Вернемся немного к истории и нынешнему состоянию эйлатского нефтяного терминала и трубопровода Эйлат-Ашкелон. Создан он был в 50х годах для транспортировки иранской нефти в Европу. (В нынешнем виде компания существует с 1968 г). После падения шахского режима поставки нефти практически прекратились, 5 танкеров в год — это мизер. А вот производственные мощности остались.
Нефтяной причал компания EAPC, она же КАЦАА, в порту Эйлат способен обслуживать танкеры грузоподъёмностью до 300,000 тонн, глубина у причала составляет 30 метров. Максимальная производительность погрузки–разгрузки танкеров на этом причале составляет 10,000 кубических метров в час.
Давайте посчитаем, сколько времени займет разгрузка танкера в 300 000 тонн. (Не будем мелочиться, примем, что вся грузоподъемность — это нефть, а не валовый дедвейт). Делим 300 000 на 10 000, получаем 30 часов. То есть чуть больше суток при непрерывной работе или 4 рабочих дня при 8 часовых сменах. А как часто к нам буду заходить танкеры через 15 лет? Делим 365 дней в году на 90 — максимальное количество танкеров в год, получаем 1 танкер раз в 4 дня. ОК, значит и через 15 лет можно будет ночью не разгружать.
А что делать с нефтью потом? Нефтяной терминал в Эйлате состоит из 2 частей. База на морском побережье принимает нефть из танкеров. Предельная ёмкость нефтехранилища равняется 160 000 кубических метров. Оттуда сырая нефть поступает в главную нефтебазу Рамат Йотам, которая состоит из 16 нефтехранилищ с общей ёмкостью 1,1 миллионов кубических метров.
А потом эта нефть пойдет в Ашкелон по нефтепроводу A 42″, протяженностью 254 км. Три насосные станции перекачивают сырую нефть с максимальной производительностью 60 миллионов тонн в год.
Если трубопровод может перекачать 60 миллионов тонн в год, то сколько он перекачает в сутки? 60 000 000 делим на 365, получаем 164 384 тонн. То есть содержимое самого большого из возможных танкеров окажется в Ашкелоне через 2 дня. А приходит они будут не чаще 1 раза в 4 дня и то через 15 лет.
То есть даже сейчас возможности эйлатских нефтяников превышают возможную нефтяную нагрузку через 15 лет. Поэтому фразу
«Минэкологии не имеет полномочий запретить КЦАА увеличивать объемы работы нефтеналивного терминала до принятия соответствующих мер»
следует читать не как
«Злой Биби не разрешает Минэкологии пресечь угрозу»,
а лишь как
«У Минэкологии нет полномочий запретить то, что не выходит за рамки объема работ, ранее с ним же и согласованного».
Последние предложение «Специалисты министерства подготовили для КАЦАА список мер …» и объясняет, зачем Минэкологии прошлого правительства был нужен этот шум — для увеличения финансирования. Вот пусть богатые нефтяники купят/оплатят и далее по списку.
А теперь и политичесие цели появились…
Часть 2. Одни ли мы в нашем море?
Комментируя первую часть один эйлатец написал, что уже заметил, насколько больше танкеров стало в заливе. Я предположил, что это могут быть танкеры, направляющиеся в Иорданию, и решил почитать, а как там с транспортировкой нефти.
Наш сосед Акаба в течение 5-ти веков арабского и оттоманского правления был маленькой деревушкой. При образовании Транс-Иордании англичане отдали ей это место. Саудовская Аравия протестовала, но воевать не решилась. Граница была проведена в нескольких километрах южнее Акабы. Уже позже, в 1965 году, король Хуссейн откупил у Саудовской Аравии 6000 кв.км. пустыни и 12 км (по другим источникам 17 км) побережья, что дало стране и курортную зону, и современный порт, и участок коралловых рифов. Акаба раза в 2 больше Эйлата и по населению (140 тысяч человек в 2014 г, в тот год в Эйлате жило 62 тысячи) и по длине береговой линии (27 км, а у Эйлата 12-14 км).
Акаба как единственный прибрежный город Иордании имеет стратегическое значение для экономики страны вообще и для нефтегазовой промышленности в частности. В 1980-х город и порт пережили бурное развитие благодаря строительству нефтепровода из Ирака. Терминал тяжелой нефти был построен в 1978 году, еще один терминал для нефти и сжиженного нефтяного газа начал функционировать в июле 2018 года. Он обрабатывает и 95% импортируемого бензина. Ежегодно в порту Акаба швартуется около 2000 судов из них около 220 танкеров, загруженных топливом и химикатами.
Акаба планирует стать транзитным портом для снабжения иракской нефтью Северной Африки. В феврале 2019 Ирак и Иордания договорились о строительстве современного магистрального нефтепровода, который свяжет иракский порт Басра в Персидском заливе и порт Акаба.
Есть в Акабе и нефтеперегонный завод, расположенный у границы с Саудовской Аравией (большие красно-белые трубы — это он). Совсем недавно, в мае, там был пожар.
«КАИР, 13 мая. (Рейтер) — Пожар в четырех нефтепроводах, питающих нефтеперерабатывающий завод в Акабе, потушен, сообщило в четверг государственное информационное агентство Иордании.
Служба безопасности Иордании добавила, что пожар был потушен до того, как он достиг хранилищ сырой нефти, и это не повлияет на поставки газа в какую-либо часть Иордании. Раненых нет».
Таким образом, рядом с Эйлатом находится город, который в 2 раза больше, в котором есть несколько нефтяных терминалов и нефтеперегонный завод. Я не уверен, что иорданский персонал относится к безопасности работ и защите окружающей среды так, как это принято в Израиле. Достаточно посмотреть, какая пыль стоит над их причалами при погрузке фосфатов Мертвого моря.
И еще про про вклад наш и наших соседей в Красное море. Вот что я писал в статье, посвященной сбросу в море пластикового мусора разными странами:
«Все приморское население Иордании живет в городе Акаба. Ее население авторы оценили как 0.8% жителей Иордании 2010 г. Красноморское население Израиля — это только город Эйлат, в котором тоже живет меньше 1% населения страны.
Иордания сбросила в Красное море 1 737 тонны пластика. Будем считать, что в Красное море из Эйлата попал 1% от общего сброса Израиля, то есть 190 тонн.
Учитывая еще и хоть какой-то сброс из Египта (у него красноморский берег сопоставим по протяженности со средиземноморским, а вот населения там мало), можно сказать, что мы сбросили в 2010 г всего 10% пластика, а два наших ближайших соседа еще 90%.
А подальше от нас в Красное море сбросили:
Cудан 22 928 тонн;
Эритрея 16 259;
Саудовская Аравия 20 552 тонн пластика, но там часть сброса попала в Персидский залив».
Это про пластик. А вот опять про нефть. В йеменском городе Ходейда на берегу Красного моря стоит бывший танкер, а ныне несамоходное судно-хранилище Safer, на борту которого более 155 тысяч тонн нефти. С марта 2015 года город и судно находятся в руках йеменских повстанцев. Судно постепенно разрушается и есть угроза самого большого в истории разлива нефти из танкера, которая вполне может достичь нашего берега, угробив по пути все Красное море. Для сравнения: в нефтяной аварии на скважине в Мексиканском заливе за 152 дня 2010 г в море вылилось около 682 тысяч тонн, то есть всего в 4 раза больше.
В 2019 г газета «Известия» очень драматично рассказала об этой угрозе.
С тех пор делом занялась ООН, которая планировала начать спасательную операцию для предотвращения утечек из ветхого танкера. Но повстанцы-хуситы не предоставили письменных гарантий безопасности, заявили в ООН в феврале 2021 г. и отложили экспедицию на неопределенный срок.
Вот такие у нас соседи, и министры наши над ними не властны.
Мы можем закрыть все промышленное производство в Эйлате, перейти с пластика на мейсенский и севрский фарфор или же на посуду из съедобных материалов, можем вообще запретить людям заходить в море в надежде улучшить условия жизни эйлатских кораллов, но при таких соседях это будут напрасные жертвы.
Себе жизнь осложним, а кораллам не поможем.
Но не бойтесь, никто не собирается Эйлат сокращать, напротив, все обещают его расширить. И вот это и есть реальная и постоянная угроза.
Часть 3. Город-сад и двойные стандарты зеленых.
Так какая же опасность грозит Эйлатскому заливу со стороны Израиля? Это сам город Эйлат. При всем моем эйлатском патриотизме, а живу я здесь почти 25 лет, и живу с удовольствием, объективно это не самое лучшее в Израиле место для жизни.
(Далее — из отчета о состоянии Эйлата на ноябрь 2015 г., который был выполнен Исследовательским и информационным центром Кнессета, отдел бюджетного развития, и передан в экономическую комиссию Кнессета).
Есть такой показатель — מדד הפריפריאליות, индекс периферийности, система ранжирования населенных пунктов Израиля, учитывающая географическую удаленность населенного пункта от центра страны (Тель-Авива) и его социально-экономическое положение. Принимает значения от 1 до 10. Ранг 1 имеет Гиватайм, а Эйлат -10.
33% работающих эйлатцев заняты в туризме, в промышленном производстве занято лишь менее 5% населения, тогда как в среднем по Израилю в сфере туризма и приема гостей заняты 1.6%, а 11.8% работают в промышленности. Зарплата наемных работников в Эйлате ниже средней по стране на 13,6%, и на 16 % ниже средней зарплаты в еврейском секторе экономики. Столь низкая средняя зарплата эйлатцев, среди прочего, обусловлена тем, что почти 1/4 работников трудоустроена в гостиничном хозяйстве, в котором зарплата на 29% ниже средней зарплаты а израильским хозяйство в целом. (конец данных из отчета 2015 г).
С тех пор ситуация не улучшилась. Последний отчет госконтролера, посвященный Эйлату, утверждает, что 90% рабочих мест в городе зависят от туризма. Правительственные программы помощи городу на дают видимых результатов.
А еще наш климат, один из самых экстремальных среди городов мира, отсюда высокие расходы на охлаждение помещений.
Так что место, как говорится, на любителя. И любители есть, население города растет, а политики разных уровней, рассказывая о своем видении развития города, обязательно говорят о новых домах для эйлатцев и новых гостиницах для туристов.
Почему же это плохо для кораллов.
1. Непосредственное воздействие купальщиков и ныряльщиков на кораллы.
Купальщики ломают кораллы механически. Даже не осознанно. Просто встают на камень, заселенным кораллами, или задевают его ластами.
Те, кто справляют нужду прямо в море, выделяют ядовитый для морских обитателей аммония.
А сколько солнцезащитного крема за год попадает в залив с тел купальщиков? Килограммы? Центнеры? Тонны? Не знаю, но иногда море пахнет не морем, а ароматизаторами косметики.
В выходные и праздники на пляжах тесно. Поэтому власти стремятся увеличить их протяженность. По отчету 2015 г из 12 км береговой линии на 5.5 км доступ был ограничен. Там находятся причалы торгового порта, военной базы и нефтяного терминала. Последний был настоящим коралловым заповедником: 5 танкеров в год мало влияла на кораллы, а ныряльщиков из акватории постоянно гоняли очень серьезные охранники. Иногда туда пускали биологов, для которых это был эталон кораллового биоценоза с минимальным воздействием людей.
Потом с большой помпой часть берега, занятого терминалом, передали городу и открыли там экологический пляж. В первый же месяц инспектора Минэкологии задержали на нем несколько похитителей кораллов.
Теперь собираются передать под застройку тот участок, что занимают военные моряки. Там планируют построить гостиницы и элитарное жилье.
2. Пыль при строительстве.
Эйлатские кораллы уникальны тем, что образуют самые северный в мире береговой риф. Продвинуться так далеко на север кораллы смогли благодаря уникальным особенностям воды эйлатского залива — ее температуре и прозрачности. Прозрачная вода позволяет кораллам буквально питаться солнечным светом. Они, конечно, животные, но живут в первую очередь за счет симбиотической водоросли — зооксантеллы. Подсчитано, что эти водоросли обеспечивает до 90% энергетических потребностей коралла. На надорганизменном уровне коралловый риф функционирует скорее, как растительное, а не животное сообщество: суточная продукция кислорода коралловым рифом превышает его потребность в нем.
Но это с теми водорослями, что внутри него, кораллы дружат. А со свободно живущими они конкурируют за свет и субстрат. Посмотрите на кораллы в природе — рядом с ними нет растительности.
Стройки, особенно на этапе земляных работ, источник серьезного запыления воздуха и воды.
Попавшая в воду пыль увеличивает мутность воды и рассеивает свет, который так нужен кораллам.
3. Рост числа живущих в городе и гостиницах.
Я знаком с эйлатцами, которые годами не купаются в море. Знаю туристов, которые сидят в бассейнах, а не на морском берегу. Тем не менее и они наносят ущерб кораллам. Происходит это при пользовании туалетами. Оттуда все идет в городскую канализацию, а затем на очистные сооружения. Там, в процессе биологической очистки азот из ядовитого аммония превращается в менее ядовитый нитрит, а потом и в нитрат. Нитрат не ядовит, но он, как и фосфат, служит удобрением для растений. Много азота и фосфора в воде, значит водоросли усиленно растут и вытесняют кораллы.
По расчетом Минэкологии в 2017 г Эйлат сбросил в море 24,4 тонны азота и 3,2 тонны фосфора.
Основной источник этих веществ это городская канализация (оранжевые сектора на рисунке). Понятно, что чем больше будет население города, тем больше будет нагрузка на канализацию и тем больше азота и фосфора с нашего стола попадет в море, тем хуже будет кораллам.
Вот так наш город влияет на наш залив и чем город будет больше, тем влияние будет сильнее.
Но почему-то планы строительства новых гостиниц и жилых районов в Эйлате не привлекают внимания зеленоватой общественности. Горе-экологов не волнует, как и где будет очищаться канализация новых домов, куда пойдут очищенные стоки — в море или на полив полей. Я не слышал, чтобы кто-нибудь возмутился тем, что пыль от строек летит в море. Тем более не слышал я о публичных протестах Минэкологии против расширения Эйлата.
Да, строительные проекты согласованы с Минэкологии, есть нормативы мощности очистных сооружений на 10000 жителей, ход строительства тоже под контролем (например, следят, выполняется ли требование разбрызгивать воду при земляных работах, чтобы меньше пылить), ну ведь перевозки нефти тоже согласованы и тоже под контролем.
Почему-то «а вдруг нефтяная труба лопнет, мы же помним, что они лопаются» это аргумент, которым пользуется даже госпожа министр экологии, а вот аварии на канализационных трубах никто не использует как аргумент, не требует на этом основании отказаться от канализации вообще. А ведь канализационные трубы рвутся гораздо чаще, чем нефтяные, и непосредственная угроза здоровью людей от разлитых нечистот гораздо больше, чем от нефти.
Здесь срабатывает тот же психологический эффект, что в отношении катастроф транспортных средств. «В авиакатастрофах за год гибнет около 500 человек. Количество смертей в ДТП на порядки выше, около 1,2 млн», но авиакатастрофы воспринимаются гораздо драматичнее. А все потому, что если каждый день и по чуть чуть — это не страшно, а если редко, но много пострадавших, это ужасно.
Так что возвращаясь к нашей теме, рост города уже наносит ущерб кораллам, а перевозки нефти представляют лишь потенциальную угрозу. Но борьба ведется именно против нефтяного соглашения. А ведь нефтеперевозки — это и новые рабочие места для эйлатцев, не только в штате КАЦАА, но и местных подразделений Минэкологии.
Моя давняя статья о том, как зеленые уничтожили рыбоводство в Эйлате и лишили работы минимум 60 человек.
Фото кораблика — Vilnis Alksnis
фото Эйлата — Itay Cohen
